Сад Рамы

Хотя тон выступления чуть менялся, лицо Николь по–прежнему сохраняло серьезное и открытое выражение И только когда она говорила о том, что рамане могут прибегнуть к «менее благородным методам», в глазах ее что–то промелькнуло.
 Кэндзи Ватанабэ наблюдал за первой половиной видеопередачи с предельным вниманием Во время приложений он уже начал отвлекаться, задавая себе вопросы «Кто они, эти чужаки? — гадал он. — Откуда явились? И почему они хотят наблюдать за нами? И еще — почему для этой роли выбрали Николь де Жарден?»
 Кэндзи усмехнулся себе под нос, понимая, что поток вопросов остановить невозможно Он решил сосредоточиться на более понятных вещах.
 «Если Николь еще жива, — подумал Кэндзи, — сейчас ей должен быть восемьдесят один год» В волосах женщины на экране серебрилась седина, морщин тоже было больше, чем у космонавта де Жарден, когда «Ньютон» унес ее от Земли, но ни о каких восьмидесяти годах не могло быть и речи «Пятьдесят два, самое большее, пятьдесят три», — сказал себе Кэндзи.
 «Значит, эта запись сделана тридцать лет назад? — удивился он. — Или же процесс ее старения каким–то образом затормозили?» Ему даже не пришло в голову усомниться в том, что говорила действительно Николь Кэндзи достаточно много времени занимался архивами «Ньютона», чтобы понять — перед ним настоящая де Жарден со всеми ее гримасами и манерами «Значит, видеозапись сделана около четырех лет назад, — думал Кэндзи, — но если так…» Он так и не смог прийти к определенному выводу, когда передача с Николь окончилась и на экране вновь появился директор МКА.
 Директор Кох быстро пояснил, что видеопередачу дважды повторят полностью по всем каналам, а потом каждый пассажир или член экипажа при желании может пользоваться записью.
 — Что же это, черт побери, тут делается  на самом деле ? — потребовал ответа Макс Паккетт, как только лицо Николь вновь появилось на экране