Сад Рамы

Ты что — какой–то особенный?
 — Нет, — произнес Кэндзи, не в силах сдержать смеха. — Я уже говорил, что буду ведущим историком нашей колонии.
 Кэндзи уже собирался объяснить Максу, что провел в Штатах шесть лет и потому так хорошо знает английский, когда дверь в лоджию отворилась и внутрь вошел достойный пожилой джентльмен в сером костюме с темным галстуком.
 — Простите, неужели я по ошибке попал в курительную комнату? — спросил он у Макса, снова взявшего в рот незажженную сигарету.
 — Нет, папаша, — ответил Макс, — перед вами обсерватория, помещение слишком прекрасное, чтобы служить курительной Скорее всего для этого занятия отведена небольшая комнатка без окон, где–нибудь возле ванных комнат Чиновник из МКА, проводивший интервью, сказал мне…
 Пожилой джентльмен глядел на Макса, словно биолог на редкое, но отвратительное существо.
 — Меня, молодой человек, — заметил он, не дожидаясь пока Макс закончит свой монолог, — зовут не папашей, а Петром, точнее, Петром Мышкиным.
 — Рад познакомиться, Питер, — Макс протянул руку. — А я Макс Это вот парочка Вабаниабе Они из Японии.
 — Кэндзи Ватанабэ, — поправил его Кэндзи. — Это моя жена Наи, она из Таиланда.
 — Мистер Макс, — официальным тоном продолжил Петр Мышкин, — мое имя Петр, а не Питер Как скверно, что придется целых пять лет разговаривать на английском И я считаю, что вполне могу требовать, чтобы хотя бы мое имя произносилось по–русски.
 — О'кей, Пьйоотр, — Макс вновь ухмыльнулся. — А что вы делаете? Нет, позвольте сперва угадать… Вы — хозяин колонии.
 На какую–то долю секунды Кэндзи показалось, что мистер Мышкин вот–вот взорвется в гневе, но вместо этого на лицо русского бочком проползла улыбка.
 — Мистер Макс, вы безусловно наделены даром комика Не сомневаюсь: в долгом и скучном космическом путешествии это, конечно, достоинство. — Он сделал небольшую паузу. — Чтобы вы знали — я не хозяин Я всю жизнь посвятил юриспруденции и был членом Советского Верховного суда, за исключением последних двух лет, когда отставка позволила мне заняться поиском «новых приключений».
 — Ну и ну! — воскликнул Макс Паккетт. — Вспомнил