И если я, Земля, тебя забуду...

Ибо ничуть не грел величественный серебряный полумесяц, что висел низко над горизонтом и заливал всю поверхность жемчужным сиянием Это сияние ослепляло, и прошли минуты, прежде чем Марвин наконец заставил себя поднять глаза и в упор посмотреть на весь этот блеск Мало–помалу он различил и очертания континентов, и зыбкий ореол атмосферы, и белые острова облаков А отсвет солнца на ледовых полярных шапках можно было разглядеть даже на таком расстоянии.
 Прекрасна была планета, и ее зов достиг его сердца через бездну пространства Там, на этом сияющем полумесяце, крылись все чудеса, какие ему не довелось пережить, — краски закатного неба, жалобы моря в шорохе гальки, дробь и шелест дождей, неспешная благодать снегопада Все это и многое другое принадлежало ему по праву рождения, но он знал про них только из книг и старых звукозаписей, и эта мысль отозвалась в нем горькой болью изгнания.
 Почему им нельзя вернуться? Планета выглядела такой мирной и тихой под текучим облачным одеялом Но когда его глаза притерпелись к ослепительному блеску, Марвин увидел, что та часть диска, которой полагалось пребывать во мраке, слабо лучится зловещим мертвенным светом, — и вспомнил Он смотрел на погребальный костер человечества — на радиоактивное пепелище Армагеддон Между ними лежали четверть миллиона миль, но все еще можно было видеть тление атомного распада, это вечное напоминание о гибельном прошлом