Рама Явленный

Ричард посветил фонариком в его направлении Роберт Тернер мгновенно замер от страха, но, следуя наставлениям Ричарда, уступил дорогу биоту.
 — Небоскребы, населенные призраками, октопауками и многоножками, — пробурчал Роберт. — Какое очаровательное местечко!
 — А на мой взгляд, лучше жить так, чем маяться под рукой деспота Накамуры, — проговорил Ричард. — Во всяком случае, здесь мы свободны и все можем решать сами.
 — Уэйкфилд! — закричал Макс Паккетт, шедший в конце цепочки. — А что будет, если кто–то из нас не уступит дорогу какой–нибудь из этих многоножек?
 — Не знаю, Макс, — ответил Ричард. — Но скорее всего она пройдет по тебе или вокруг тебя, словно ты нечто неодушевленное.
 В подземелье настала очередь Николь быть гидом Она сама показала каждому его помещение Максу и Эпонине была выделена одна комната на двоих, еще одну отвели для Элли и Роберта, для Патрика и Паи комнату разделили пополам, а в большой детской выгородили комнатушки для троих детей, Бенджи и двух птиц Оставшуюся небольшую комнатку они с Ричардом решили использовать в качестве общей столовой.
 Пока взрослые разгружали свои скромные пожитки, которые сумели принести в рюкзаках, дети знакомились с Тамми и Тимми Птенцы не знали, как обращаться с маленькими людьми, в особенности с Галилеем, который немедленно начинал дергать или крутить все, что попадало ему под руку После часа подобного знакомства Тимми легко царапнул Галилея когтем в качестве предупреждения, и мальчишка поднял невероятный шум.
 — Не понимаю, — проговорил Ричард, обращаясь к Наи. — Птенцы настолько вежливые создания…
 — Зато я  понимаю , — ответила Наи. — Галилей сам напросился. — Она вздохнула. — Удивительно… Воспитываешь детей совершенно одинаковым образом, а они вырастают такими разными Кеплер тихий, чуть ли не ангел, и я едва научила его хоть как–нибудь защищать себя самого А Галилей моих уговоров не слышит.
 Когда все закончили распаковываться, а Николь завершила осмотр, показав ванные комнаты, коридоры… емкость, в которой семейство пребывало на пути между Узлом и Землей, когда ускорения становились чрезмерно высокими для людей, и, наконец, Белую комнату с черным экраном и клавиатурой перед ним, служившую теперь спальней Ричарду и Николь