Рама II

Автоматически опустившись на колени, генерал О'Тул повторял слова молитвы следом за духовным отцом И когда экран погас, генерал обратился памятью к словам понтифика и почувствовал бодрость «Значит, я на правильном пути, — сказал он себе. — Только не следует ждать небесных сил, сошедших во всем блеске».
 О'Тул оказался не готовым к такой мощной эмоциональной реакции на облик Рамы Быть может, причиной этому был размер корабля, невероятно превосходящий все, что было построено человеком Быть может, и долгое заточение на «Ньютоне», и душевные переживания обострили впечатления О'Тула Но каковы бы ни были причины, генерал с трепетом оглядывал величественное зрелище, опускаясь в глубь гигантского космического корабля.
 Ни одна черта корабля не могла затмить прочих в мыслях О'Тула Глаза его наполнялись слезами и горло перехватывало не однажды: когда он только начал спускаться на лифте и впервые увидел своими глазами Центральную равнину, длинные лучистые полосы на ней, приносящие свет внутрь Рамы; когда он стоял возле вездехода на берегу Цилиндрического моря и в бинокль разглядывал загадочные небоскребы Нью–Йорка; когда он не мог отвести глаз, как и все космонавты, побывавшие здесь до него, от огромных пиков и мостиков, украшавших Южную чашу О'Тул ощущал трепет и восхищение, как на Земле, когда ему доводилось входить под своды старинных храмов Европы.
 Всю раманскую ночь он провел в лагере «Бета», воспользовавшись одним из домиков, оставленных космонавтами во время второй вылазки О'Тул обнаружил написанную целых две недели назад записку Уэйкфилда