Рама II

На «Ньютоне» следили по телеметрии за вскрытием Цилиндрического моря и началом урагана, когда она перестала передавать сигналы, и уже на половине пути по Центральной равнине Ричард вышел из зоны слышимости Последний его разговор с Яношем Табори, вызвавшимся посидеть на связи, был типичным для Уэйкфилда Доносящийся из Рамы сигнал заметно ослабевал, и Янош с обычным легкомыслием поинтересовался, как поминать Ричарда перед «почитателями его», если «Великий Галактический Упырь все же пожрет его душу».
 — Скажи им, что я погиб по глупости, потому что слишком полюбил Раму.
 — Что это? — удивился Отто Хейльман Адмирал пришел переговорить с Яношем о каких–то технических проблемах.
 — Убил таки, — произнес Янош, без успеха пытаясь вновь обнаружить сигнал.
 — Кого убил, кто убил… о чем вы?
 — Пустяки, — ответил Янош, поворачиваясь вместе с креслом и взмывая в воздух. — Чем могу вам служить, герр адмирал?
 По поводу опоздания Ричарда особой тревоги не проявили, пока после очередного рассвета на Раме не прошло несколько часов Остававшиеся на «Ньютоне» космонавты полагали, что весь вечер Уэйкфилд провел за каким–то делом («Наверное, чинил станцию „Бета“, — предположил Янош), потерял счет времени и решил не рисковать в одиночестве Но, когда он не вернулся и утром, члены экипажа помрачнели.
 — Не знаю, почему мы не хотим признать этого, — вдруг нарушила молчание за обедом Ирина Тургенева. — Уэйкфилд тоже не вернется То, что погубило Такагиси и де Жарден, доберется и до него.
 — Не смеши, Ирина, — с пылом возразил Янош.
 — Да, — заметила она, — ты так говорил всякий раз С самого начала, когда под ножом умер генерал Борзов И когда якобы по несчастной случайности краб искрошил Уилсона