Конец детства

Но это неважно, меня беспокоит другое: даже ваши сторонники убеждены, что пора уже покончить с таинственностью.
 Вздох Кареллена прозвучал совсем как настоящий, только вот искренности в нем не чувствовалось.
 — И вы тоже так полагаете, а?
 Вопрос чисто риторический, отвечать не стоит И Стормгрен продолжал горячо:
 — Неужели вы не понимаете, до чего нынешнее положение вещей мешает мне исполнять мои обязанности?
 — Мне оно тоже не помогает, — пожалуй, даже с чувством отозвался Кареллен. — Хотел бы я, чтобы люди перестали считать меня диктатором и помнили: я всего лишь администратор и пытаюсь проводить что–то вроде колониальной политики, которая разработана без моего участия.
 Весьма приятное определение, подумал Стормгрен Любопытно, насколько оно правдиво.
 — Но может быть, вы по крайней мере хоть как–то объясните эту скрытность? Нам непонятно, в чем ее причина, отсюда и недовольство, и всевозможные слухи.
 Кареллен рассмеялся —  как всегда громко, раскатисто, слишком гулко, чтобы смех этот звучал совсем как человеческий.
 — Ну, а за кого меня сейчас принимают? Все еще преобладает теория робота? Пожалуй, мне приятнее выглядеть системой электронных ламп, чем какой–нибудь сороконожкой, — да–да, я видел карикатуру во вчерашнем номере «Чикаго таймс»! Мне даже захотелось попросить подлинник.
 Стормгрен чопорно поджал губы Право, иногда Кареллен относится к своим обязанностям слишком легкомысленно.
 — Это вопрос серьезный, — сказал он с укоризной.
 — Дорогой мой Рикки, — возразил Кареллен, — я не принимаю человечество всерьез, только это и позволяет мне сохранить остатки в прошлом незаурядных умственных способностей!
 Стормгрен невольно улыбнулся.
 — Но мне, согласитесь, от этого не легче Я должен вернуться на Землю и убедить моих собратьев, что, хоть вы и не показываетесь им на глаза, скрывать вам нечего Задача непростая Любопытство — одно из основных свойств человеческой природы Не можете вы до бесконечности им пренебрегать.
 — Да, это самое сложное препятствие, с которым мы столкнулись на Земле, — признался Кареллен. — Но ведь вы поверили, что в остальном мы действуем разумно, так могли бы уж поверить и в этом!
 — Я–то вам верю, — сказал Стормгрен. — Но ни Уэйнрайт, ни его сторонники не верят И можно ли их осуждать, если ваше нежелание показаться людям они толкуют в дурную сторону?
 Короткое молчание