Колыбель на орбите

Пузатый цилиндр кабины уже был на полпути к следующей опоре, скользя по едва заметным тросам подобно какой–то невиданной птице.
 Пять минут спустя я совсем разозлился Целая группа приборов–самописцев вдруг забастовала, пришлось отложить испытания на три часа Я метался в контрольном центре, твердя всем и каждому (благо им некуда было от меня спастись), что у нас в Капустином Яру таких вещей не случалось Наконец, после второй чашки кофе я слегка успокоился; и тут в динамиках прозвучал сигнал «слушайте все» Только один сигнал считался еще важнее — вой аварийных сирен За все мои годы в Лунном поселке я дважды слышал его — и надеюсь больше никогда не услышать.
 Голос, который затем раздался в каждом помещении на Луне и в наушниках каждого рабочего на безмолвных равнинах, принадлежал генералу Моше Стайну, председателю Управления Астронавтики (Тогда еще существовали всякие почетные титулы, хотя никто уже не придавал им значения.)
 — Я говорю из Женевы, — начал генерал Стайн, — на мою долю выпало сделать важное сообщение Последние девять месяцев проходил ответственейший эксперимент Мы держали его в секрете, считаясь с непосредственными участниками опыта и не желая пробуждать ненужных надежд или опасений