Юпитер Пять

Вот мое последнее слово: вы возвращаете горючее, а я отдаю вам все остальные… э–э… сувениры, которые собрал Но «Мона Лиза» остается у меня, даже если я из–за этого смогу попасть на Ганимед только на следующей неделе.
 Сперва профессор изрек некоторое число проклятий, которые принято называть космическими, хотя, честное слово, они мало чем отличаются от земной ругани Облегчив душу, он заговорил с недоброй учтивостью:
 — Любезный мистер Мейз, вы отъявленный мошенник, и, следовательно, я не обязан с вами церемониться Я готов применять силу, закон меня оправдает.
 Мы заняли стратегические позиции у двери На лице Мейза отразилась легкая тревога, совсем легкая.
 — Оставьте эту мелодраму, — надменно произнес он. — Сейчас двадцать первый век, а не тысяча восьмисотые годы, и здесь не Дикий Запад.
 — Дикий Запад — это — тысяча восемьсот восьмидесятые годы, — поправил его педантичный Билл.
 — Считайте себя арестованным, а мы пока решим, как поступить, — продолжал профессор. — Мистер Сирл, проводите его в кабину Б.
 Мейз с нервным смешком прижался спиной к стене.
 — Полно, профессор, это ребячество! Вы не можете задерживать меня против моей вопи. — Он взглянул на капитана «Генри Люса», ища у него поддержки.
 Дональд Гопкинс стряхнул с кителя незримую пылинку.
 — Я не желаю вмешиваться во всякие свары, — произнес он в пространство.
 Мейз злобно посмотрел на своего пилота и нехотя сдался Мы снабдили его книгами и заперли.
 Как только Мейза увели, профессор обратился к Гопкинсу, который завистливо глядел на наши топливомеры.
 — Я не ошибусь, капитан, — вежливо сказал он, — если предположу, что вы не желаете быть соучастником махинаций вашего нанимателя.
 — Я нейтрален Мое дело — привести корабль сюда и обратно на Землю Вы уж сами разбирайтесь.
 — Спасибо Мне кажется, мы друг друга отлично понимаем