С кометой

Почти все эти два миллиона лет будет держаться температура четыреста пятьдесят градусов ниже нуля по Фаренгейту Мы уйдем так далеко от Солнца, что тепла от него будет не больше чем от звезд Кто— нибудь пытался морозной зимней ночью греть руки в лучах Сириуса?»
 Нелепый образ, вдруг пришедший на ум Джорджу Пикетту, окончательно добил его Перехватило голос, с такой силой нахлынули воспоминания о мерцающих в лунном свете сугробах, о перезвоне рождественских колоколов над краем, от которого его сейчас отделяло пятьдесят миллионов миль Внезапно он разрыдался, точно ребенок, не мог совпадать с собой, с тоской по всему тому прекрасному на Земле, чего прежде не ценил по–настоящему и что теперь навсегда утрачено.
 А как хорошо все началось, сколько было радостного возбуждения, ожиданий! Он помнил — неужели всего полгода прошло? — как впервые вышел из дому посмотреть на комету; незадолго перед тем восемнадцатилетний Джимм Рэндл увидел ее в самодельный телескоп и отправил свою знаменитую телеграмму в обсерваторию Маунт— Стромло Тогда комета была едва заметным светящимся облачком, которое медленно скользило через созвездие Эридана, южнее экватора Далеко за Марсом она мчалась к Солнцу по невероятно вытянутой орбите В прошлый раз комета сияла на небе безлюдной Земли, и некому было любоваться ею; возможно, никого не будет, когда она появится вновь Человечество в первый (и, быть может, единственный) раз видело комету Рэндла.
 Приближаясь к Солнцу, она росла, выбрасывала струи и языки, самый маленький из которых был во сто крат больше Земли