Рама II

Что–то крылось за предложенным ею объяснением возможной причины приступа болей у генерала Борзова в ту ночь, когда он умер Янош ясно помнил здоровый аппендикс; значит, нельзя было сомневаться в том, что первый диагноз оказался неверным Но почему же Николь не переговорила с ним о возможном отравлении? Тем более, если она пыталась разобраться с причинами несчастья… Янош пришел к неизбежному выводу: или доктор де Жарден усомнилась в его способностях, или почему–то заподозрила, что это он мог дать Борзову какой–то препарат, не посоветовавшись с ней В любом случае следовало узнать, что именно она о нем думает В душу закралось странное чувство вины… Что, если Николь каким–то образом узнала о проекте Шмидта — Хагенеста и подозревает всю четверку?
 И в первый раз Янош понял, что приступ у Борзова скорее всего не был вызван естественными причинами Он вспомнил ту их бурную сходку, когда четверка собралась через два часа после того, как Дэвид Браун узнал, что не участвует в первой вылазке «Отто, тебе нужно поговорить с ним, — сказал недовольный Браун адмиралу Хейльману. — Его следует переубедить».
 Отто Хейльман выразил мнение, что едва ли генерал Борзов пересмотрит состав намеченной им группы «Тогда, — отвечал Браун раздраженным тоном, — все мы можем распрощаться с премиями по контракту».
 Во время той встречи Франческа Сабатини держалась спокойно и не проявляла волнения Уходя, Янош слышал, что Браун добрался и до нее