Пески Марса

Труднее всего было понять, что люди, которых Гибсон так безжалостно потрошил, часто самые близкие его друзья.
 И вот в одну из таких мирных бесед Гибсон со вздохом закрыл книгу и сказал:
 — Вы никогда не говорили о себе, Джимми Откуда вы?
 — Из Кембриджа То есть я там родился.
 — Я хорошо знал Кембридж лет двадцать назад А почему вы занялись космонавтикой?
 — Ну, я всегда любил науку, а сейчас все увлекаются космосом Если бы я родился лет на пятьдесят раньше, я бы, наверно, стал летчиком.
 — Значит, вас интересует только техническая сторона дела, а не переворот в человеческой мысли, открытие новых планет и тому подобное?
 — Конечно, это все интересно, но по–настоящему я люблю только технику Если бы там, на планетах, ничего не было, я бы все равно хотел туда попасть.
 — Что ж, станете одним из тех, кто знает все о немногом Еще один человек потерян.
 — Я рад, что вы считаете это потерей, — сказал Джимми. — А почему вы так интересуетесь наукой?
 Гибсон рассмеялся, но ответил чуть раздраженно:
 — Для меня наука — средство, а не цель.
 Джимми был не совсем в этом уверен, но что–то его удержало от ответа, и Гибсон снова стал расспрашивать, так добродушно и с таким интересом, что Джимми был польщен и заговорил свободно Ему вдруг стало неважно, что Гибсон, по–видимому, изучает его равнодушно, как биолог, наблюдающий за подопытным животным.
 Джимми говорил о детстве и юности, и Гибсон понял, почему этот веселый паренек иногда задумывается и грустит История была обыкновенная, старая как мир