Город и звезды

Джезерак сопровождал его Когда двери опять задвинулись, Элвин повернулся к наставнику.
 — Как ты думаешь, что сейчас предпримет Совет? — спросил он беспокойно.
 Джезерак улыбнулся.
 — Как всегда, не терпится? — сказал он. — Не знаю, стоит ли обращать внимание на мои догадки, но, думаю, они примут решение запечатать Гробницу Ярлана Зея, чтобы никто больше не смог повторить твое путешествие Тогда Диаспар останется, как и был, недосягаемым для внешнего мира.
 — Этого–то я и боялся, — сказал Элвин с горечью.
 — А ты все еще надеешься не допустить такого оборота событий?
 Элвин ответил не сразу; он знал, что Джезерак прочел его мысли, но, по крайней мере, наставник не мог предугадать его планов, поскольку таковых и не было Наступил момент, когда оставалось только импровизировать и осваивать каждую новую ситуацию по мере ее развития.
 — А ты обвиняешь меня? — сказал вдруг Элвин, и Джезерак был удивлен новыми нотками в его голосе.
 Это был след смирения, слабый намек на то, что Элвин впервые ищет одобрения у своих ближних Джезерак был тронут, но одновременно ему хватило мудрости, чтобы не принимать это всерьез В Элвине ощущалась напряженность, и нечего было полагать, что нрав его может надолго смягчиться в сколько–нибудь обозримом будущем.
 — Это очень непростой вопрос, — произнес Джезерак медленно. — Мне так хочется сказать, что все знания обладают ценностью, а ты, без сомнения, немало добавил к нашим знаниям Но из–за тебя возникли и новые опасности, а как знать, что окажется более важным на долгом пути? Часто ли ты думал над этим?
 Несколько секунд учитель и ученик задумчиво разглядывали друг друга, и каждый, вероятно, смог лучше, чем прежде, представить себе точку зрения другого Затем, в едином порыве, они вместе шагнули к длинному проходу, выводящему прочь из Зала Совета, а их эскорт терпеливо следовал позади.
 Элвин знал, что этот мир — не для человека Длинные, широкие коридоры тянулись, устремленные в бесконечность, залитые голубым сиянием — столь яростным, что оно болезненно слепило глаза